В Новой Зеландии горные лыжи это не предмет для получения удовольствия. Это способ зимнего существования. Медведь впадает в спячку, Новая Зеландия едет в горы. Катаются все или почти все.
Кто не катается сейчас - катался в прошлом или будет кататься в будущем. Малыш, кубарем слетевший со склона, выплевывает соску в снег для того, чтобы зареветь. Пенсионеры имеют бесплатные ски-пассы и беззастенчиво ими пользуются. Хирурги достигли совершенства в деле восстановления убитых в хлам коленок. На склоне можно встретить паралитиков на специальных санях или слепого! Натурального невидящего человека с надписью Слепой на спине и груди, я уже не говорю об одноногих.
В большей степени сказанное относится к Южному Острову, поскольку климат здесь значительно прохладнее, чем на Северном. Огромное количество гор, горушек и микроскопических клубных лыжных полей формируют трепетное отношение к самому понятию – лыжный сезон , который начинается отнюдь не с первым хрустом снега под кантами.
Сезон начинается с предвкушения. Сначала крупные лыжные поля начинают продавать сезонные ски-пассы. Этакий пластиковый символ свободы. Стоимость ее, свободы, первые несколько дней относительно низкая, затем она растет чуть не в геометрической прогрессии, но истинные ценители всегда стараются ухватить лакомый кусочек еще тогда, когда его можно легко проглотить.
Впрочем, и сверхобеспеченные граждане тоже не брезгуют. В сезон 2005 года, например, ски-пасс на Маунт Хатв феврале стоил 450 местных баксов ($1 NZ примерно 0,75 американского), а с июня уже 1299, притом что дневной ски-пасс стоит 74 доллара.
С момента покупки пасса начинается обратный отсчет времени. В глазах заинтересованных лиц разгорается и крепнет сумасшедшинка, а разговоры неумолимо сползают в снег. Следующая веха - это лыжные распродажи.
Серия маленьких и больших праздников, на которых распродается старое, покупается и продается новое. С этого момента слегка меняется вид города. С крыш автомобилей начинают исчезать багажники для каяков, и их сменяют багажники лыжные. Это неважно, что до открытия первого подъемника еще месяц. Главное, это ощущение сопричастности.
Работают веб-камеры, а вести с лыжных полей напоминают сводки с фронтов. Главная проблема - температура, даже не снег, его сделают, а именно температура. Море кругом. Гигантская масса нагревшейся за лето воды делает свое дело.
Тем не менее, в начале июня обычно открываются Маунт Хат, Ремаркаблс и Коронет Пик. К июлю подтягиваются и остальные. Пик сезона - август-сентябрь. В октябре счастье становится рыхлым и быстро стекает в океан. Но это будет в октябре, а сегодня четвертое июня, начало сезона.
Первым, по традиции, открылся Маунт Хат. Конечно же, мы едем. Сто с небольшим километров от города Крайсчерч, центра Кантербери и центра всего Южного Острова. Второй по величине город в Новой Зеландии, он сохранил деревенскую непосредственность и очарование старой Англии.
Самый английский город вне Великобритании. Стриженый пудель. Главный звук Крайсчерча это треск газонокосилок.
Собирались, конечно, с вечера. Разумеется, не собрались. Утром снова сборы, беготня, завтрак впопыхах... Пора выезжать, за окном серенький рассвет вперемежку с туманом. Информация из сети – гора открыта!
Крепим лыжи, забрасываем доску дочери в салон и трогаемся. Город пуст. Все-таки ненормальных не очень много. Поворачиваем на дорогу, ведущую в Ялдхост. Начало начал. Отсюда шли дилижансы на Западное Побережье, а местное население смотрело им вслед с гастрономическим интересом. Живая и недалекая история.
Незаметно вливаемся в колонну соратников. Вереница машин с лыжами прослеживается до пределов видимости. Нет, конечно, машин не тысячи, но несколько сотен, собранные в одно время и в одном месте, выглядят внушительно.
Это колонна так и сохранит, в основном, свою структуру до самой горы. Огромный навороченный лендровер будет всю дорогу тянуться за какой-нибудь потрепанной субарой середины прошлого века. А ведь мог бы и растоптать! Впрочем, скорость редко опускается ниже ста километров в час. Дороги в идеальном состоянии, видно, натряслись предки в дилижансах.
Тянутся деревенские пейзажи. Геометрически правильные, прямоугольные участки с идеально ровной зеленой поверхностью. В природе так не бывает. Это насилие над ней. Нельзя гармонию заменить геометрией.
На некоторых участках пребывают, нет, не пасутся, не живут, а именно пребывают, ну может быть еще – возлежат, бараны. Кто-то мне рассказывал, что души безвременно забитых на Кавказе и Средней Азии баранов обретают покой в Новой Зеландии. Здесь у них располагается рай. Вечнозеленая трава, очень редко температура опускается ниже нуля, и их почти не беспокоят. Разве что иногда пригласят к столу.
Дорога делает плавный поворот направо. В колонне наблюдается неуверенность, и часть машин покидает магистральное направление. Нам тоже налево, на Хоророрату. Эта дорога даст выигрыш километров в пять, а главное, сильно увеличит среднюю скорость. Самый дебильный перекресток всех времен и народов.
Пять направлений пересекаются железной дорогой. Ни намека на регулирование. Зато потом идеальная прямая. Стрелка альтиметра заметно отклонилась от нуля. На горизонте вырастают горы. Тумана как не бывало, и вершины сверкают почти неправдоподобно. Впереди затор. Основа благосостояния страны, фермер, на четырехколесном мотоцикле, в окружении стаи собак, гонит прямо по асфальту здоровенную отару овец. Асфальт после них скользкий.
Следом интересное, думаю, новозеландское, изобретение. Форд. Вместо моста дно реки заляпано бетоном. Получатся этакое корыто, залитое водой, если идут дожди, и способное разнести в пыль любую подвеску, когда сухо, если, конечно, скорость около сотни. Сейчас сухо, но мы этого форда хорошо знаем.
Становится заметно прохладнее. Дорога спускается в долину реки Ракая. Двухрядный серпантин, отвесные стены, вековые ели, скорость под сотню. Мост однорядный. Мне кажется, Ракая самая красивая горная река, которую я видел, а видел я их немало. Поразительно бирюзового цвета кристально чистая вода в обрамлении темной зелени елей.
Внизу, под мостом, чисто новозеландское развлечение. Джетбот. Лодки с водометным движителем и могучим мотором. То, что они вытворяют, заставит умереть от инфаркта любого инженера по технике безопасности. Лететь в узком ревущем каньоне на скорости порядка 80 километров в час - это не для беременных женщин.
Вообще я заметил, что развлечения в этом краю часто отличаются от самоубийства только отсутствием предсмертной записки. Поворот направо, и прямая, ведущая в горы. Вдоль обочины несколько припаркованных автомобилей. Хорошая дорога заканчивается, и наиболее практичные паркуются, а затем голосуют на обочине.
Нет, конечно, это не меркантильность, просто теперь желателен полный привод, а не у всех машин он есть. И не все умеют ездить в горах. Их подбирают совершенно бесплатно, если есть место.
Асфальт закончился. Едем по всегда разбитому, гравийному серпантину, по которому струятся коричневые ручьи. Машина мгновенно приобретает защитную раскраску, пригодную для войны в глиняном карьере.
Амортизаторы переключаем на максимальную мягкость, но помогает мало. Положение усугубляется низко стоящим ядовитым солнцем, которое насквозь прожигает заляпанное грязью лобовое стекло. Видимость условная. Что-то еще можно разглядеть, когда машина к солнцу боком. К несчастью, мы движемся прямо на восток.
Контрольный пункт. Большой стенд сообщает, что гора открыта, дорога открыта, и что от кантербери вью вы либо должны иметь полный привод, либо надеть цепи на колеса. Вдоль дороги новая партия голосующих.
Кантербери вью - это примерно в пяти километрах отсюда, и это немного оптимистично, передний мост приходится включить уже после первого километра. Солнце поднимается вместе с нами и слепит, слепит, слепит.
Дорога широкая, но ничем не огороженные полукилометровые обрывы впечатляют. Пассажиров. Водителям туда смотреть некогда, что, может, и к лучшему. Если кто свалится, то шансов у него нет. Пока никто не падал. Проезжаем зону леса.
Простор. Сияющий снег. К прямым лучам солнца добавляются отраженные. Грязи также прибавилось, а угломер иногда зашкаливает за 15 градусов. Кантербери вью - небольшая седловинка, откуда открывается величественный вид на Кантербери.
Ощущение бесшумного полета. Только ветер посвистывает, а какая-то пичуга ему подпевает. Вся равнина как на ладони. От предгорий до береговой линии океана. Вся эта геометрия в кристальном воздухе видна в мельчайших подробностях. Очень хочется сосчитать какой-нибудь тангенс или косинус.
Контрольный пункт. Дальше только при наличии цепей. Отвратительное занятие одевать их в грязи. Можно, конечно, самому и не одевать, можно даже и не выходить из машины. Выпрыгнет из сарая юноша в желтом резиновом одеянии и все за вас сделает.
Но размер купюры, которую надо за это выложить, настроение испортит напрочь. Вот и возится народ в грязи с рожами домашних котов, угодивших на помойку.
Нам грязь не страшна. Мы даже не останавливаемся, и от этого в душе разливается ощущение, что хоть сегодня в жизни повезло. Дорога становится уже и значительно серьезнее. Альтиметр задрал свою стрелку к полутора тысячам, а скорость упала. Удобно, что все едут в одну сторону. Вверх. Открывается вид на ски-филд.
К счастью, подъемники движутся. Хороший признак. Бывает, что, добравшись до самой цели, выясняется, что гора закрылась по ветру, и когда откроется, никто не знает. Нам пока везет. Места есть на верхней стоянке, в непосредственной близости от лифтов.
Мальчики и девочки из обслуживающего персонала показывают место парковки. Стоянка заполняется на глазах. Есть еще две площадки для парковки, но они очень неудобны. Особенно нижняя. До верхней стоянки приходится добираться маунтхатовским автобусом.
Ни с чем не сравнимые первые минуты на горе. Можно выбраться из машины. Можно потянуться. Можно никуда не спешить. Это как пятница вечером, когда все самое хорошее еще впереди. Медленно, со вкусом, отстегиваем лыжи и достаем ботинки.
Можно одеться в раздевалке, но мы обычно с ней не связываемся. Это для изнеженных туристов из Японии, Европы и Америки. Мы предпочитаем бампер автомобиля в качестве скамейки.
Погода катастрофически портится. Резкие порывы ветра, и, кажется, начинает идти снег. Идем покупать ски-пасс жене. Она пропустила полтора сезона из-за травмы колена. Была полностью разорвана внутренняя связка, и ее сказочно восстановили, пересадив из другого места вместе с кусочками кости, которые закрепили шурупами.
При этом колено даже не вскрывалось. Неправдоподобно, но операция нам обошлась в ноль долларов и проводилась в хорошей частной клинике. Дело в том, что существует государственная страховка, покрывающая все неотложные проблемы и несчастные случаи на территории Новой Зеландии. Важно только обратиться в госпиталь не позже 24 часов после случившегося.
Мы-то, с дочерью, имеем сезонные ски-пассы, а вот будет ли кататься жена, мы были не уверены и теперь стоим в очереди, впрочем, совсем небольшой. Да и на горе очереди небольшие, учитывая немалую массу катающихся. Очень хорошая организация и дисциплинированность народа позволяют добраться до кресла подъемника за несколько минут даже в пик сезона.
На горе большие перемены. Убраны все т-бары, плэтеры и веревки. Раньше было всего десять лифтов, и из них только два кресельных. Сегодня их осталось четыре, и три из них кресельные. Но какие. Шестиместный скоростной до самого верха. А это совсем не мало.
Перепад высот составляет 680 метров, а площадь катания, им обслуживаемая, более 360 гектаров. Четырехместный – это зеленые линии, хафпайпы и террейн парк. Трехместный опускается ниже стоянки и добавляет к зоне катания еще 107 гектар преимущественно черных линий.
Верхняя его ветвь достигает середины главного склона. Веревки заменены на Magic Carpet длиной 140 метров. Собственно, это резиновый движущийся тротуар для начинающих. Скорость подъема кажется очень медленной. Возможно, так и нужно.
К сожалению, сегодня работают только Magic Carpet и четырехместный кресельный подъемник.
Снега вообще недостаточно, а тот, который был на вершине, сдуло ветром. Скоростной шестиместный работает только как экскурсионный. Обидно, но ожидалось.
Клацнули крепления, и мы в очереди за первым в этом сезоне спуском. Забавно наблюдать за усаживающимися в кресло. Сразу видно, кто есть кто. Битые, те проходят чуть за линию посадки и придерживают летящее сиденье руками. Небитые останавливаются на линии и задумчиво обозревают окрестности.
Сиденье бьет их по голени, они плюхаются в кресло, теряют палки, и их уносит в туманную даль. Теоретически, придерживать кресло - обязанность персонала, но это не всегда у них получается. Иногда получается даже наоборот, девочка придержит кресло, потом сил у нее не хватит, отпустит, и летит оно как кожанка в рогатке. Роль камня в этом случае выполняют зазевавшиеся лыжники.
Неожиданно, в течение нескольких секунд, очищается небо, и солнце начинает колоть кожу. К сожалению, защитный крем остался внизу, в машине. Надеваю очки, а подбородок прячу в воротник свитера.
Первый спуск. Если учесть, что наш подъемник обслуживает, в основном, зеленые линии, а подготовлено лишь одно направление - по сути широкая укатанная снежная дорога, лишь кое-где вытягивающая на голубую, то священного трепета никто из нас не испытывает, а жаль.
Трасса подготовлена великолепно, ну, может, чуть жестковата. Кое-где ледок и снесенные ветром камушки. Кататься трудно, склон буквально забит новичками всех размеров и возрастов. Впрочем, грех жаловаться, это их зона, и действует она пока одна. Резать длинные дуги не получается, несмотря на идеальную подготовку трассы.
Как только нарастает скорость, будто из сугроба вылетает милое создание с белым крестом на спине и флажком, местный аналог мента с радаром. Все время приходится тормозить, хотя никто из нас не является крутым райдером.
Сделали несколько спусков и решили прокатиться на вершину на скоростном подъемнике. Выше всяких похвал. От станции до вершины кресло идет пять минут.
От скорости подъема закладывает уши. Кто-то заметил, что теперь времени отдохнуть не будет. Сильно перепланировали склон. Видимо, будет новый парк. Выпадет достаточно снега, посмотрим.
Вокруг великолепные виды. Маунт Хат, одна из самых высоких гор в этом районе, зашкаливает за две тысячи метров, и видимость открывается километров на двести, большая часть которых, к сожалению, скрыта облаками. Спускаемся вниз, вернее, стоим в очереди. Подъемник на спуск не рассчитан, и загружается только каждая десятая телега. Теряем около часа. Обидно.
Катаемся. Ноги уже чужие, дает знать спокойная жизнь у монитора. Народ начинает филонить, значит, пора домой. Завтра и так все будет болеть нестерпимо - от мизинцев на ногах до глазных яблок, но в этом тоже есть своя прелесть. Болезнь первого дня.
Спускаемся к стоянке. На сугробе сидит огромный попугай Кеа и наблюдает за идущей внизу колонной машин.
Что-то есть в этой откровенно пакостной и умной птице. Он жил здесь, когда не было никаких лыжников, и будет жить, когда их не станет. Он истинный хозяин этих гор, а выдранные уплотнительные резинки и порванные пыльники, это так, сиюминутное развлечение вечных.
Сняты надавившие ногу ботинки. По телу разливается наслаждение. В салоне тепло и комфортно. Вливаемся в колонну и движемся вниз. Будут еще и снег, и вылизанные трасы. Будут нескончаемые спуски и полеты с трамплинов, бугры и целина. Но сегодня главный день.
День первый.
